Где-то там, в лесу дремучем, жил медведь, на всякий случай. Возле леса, в деревеньке, жил мужик, хитрюга редкий. Между зверем и людьми не было большой любви. Наш медведь в голодный год что попало ест и пьет. Уж с десяток мужиков съел медведь и был таков. Сильно все его боялись – при одном лишь только виде все кишки освобождались.

На дворе весна идет – репу сеет весь народ. Ну, и наш мужик не хуже – голод выгонит наружу. Будешь сеять даже в стужу – лишь бы было, что на ужин. Так и в этот самый год – надо сеять огород. На беду, в тот огород через лес тропа идет. А в лесу медведь бушует, уж с берез кору дерет – тоже, видно, звон в желудке спать спокойно не дает.

Наш мужик набрал семян (два мешка, один стакан). И поехал к огороду репу сеять для народу. Не прошло и полпути, как навстречу из дубравы на него медведь летит. Ну, мужик перекрестился, глаз прищурил, расхрабрился. Но потом слегка смутился и два раза обмочился.

– Не губи, хозяин мишка. Пожалей хотя б детишек. Хочешь, завтра мы с женой здесь вот встретимся с тобой. У нее такие ляжки: прям не ляжки, а «вкусняшки».
– Мясо мало, погляжу. Ты давай, сиди-ка смирно, я за кетчупом схожу.
– Может, мы договоримся?
– Хочешь, чтоб я подавился? Не вертись, тебя прошу – пополам перекушу. Ты лови последний миг. Что невесел-то, мужик? Жизнь – изменчивый предмет: сегодня есть, а завтра нет. Так что зря ты загрустил – ты считай, что день твой «завтра» чуть пораньше наступил.

– Вот смотри, сейчас я еду поле репкой засевать. А по осени приеду урожай свой собирать. И тебе в обмен на жизнь я готов его отдать. Как тебе мой план, прекрасен?
– Складно «чешешь» – я согласен.
– Выбирай тогда, дружок, что получишь с урожая: иль вершок, иль корешок?
– Я себе беру вершки.
– Мне остались корешки.
– По рукам мужик, тогда. И смотри, чтоб ровно в сроки у меня была еда. Коль не выдашь мне вершков – сам пойдешь, мужик, на плов. Яйца пустим на омлет. В-общем все, мужик, привет.

***
День идет, сменяет ночь. А медведь пожрать не прочь. Ходит по полю кругом, а кругом большой облом. Очень медленно растут – ничего не сделать тут. Он ту репку поливает, самым свежим экскрементом постоянно удобряет. Наконец, созрела репка, и вершки уж к небу прут – ну, медведь от счастья пляшет, и мужик наш тут как тут.

– Что, мужик, дождались мы? Хорошо, что до зимы. Я вершков в свою берлогу горку с верхом натащу и голодною зимою с аппетитом похрущу.
– Повезло тебе, лохматый, будешь сытый и богатый. У меня наоборот – корешки не лезут в рот. Эта пища для свиней, чтобы сделать им больней.
– Ладно, хватит тут без толку языки свои чесать – ты давай бери лопату, урожай пора копать.

Ну, мужик лопату взял, очень шустро все вскопал: отрубил все корешки и оставил лишь вершки.
– Вышло время разбегаться. Поздравляю с урожаем, и счастливо оставаться.
И мужик, стегнув кобылу, прочь помчался со всей силы. А медведь остался в поле, чтоб вершки к зиме готовить. Взял, который покрупней, и сожрал его скорей. Нету радости на роже – обманул мужик, похоже. На зубах ботва хрустит – толку нет, живот болит. И от ярости медведь на весь лес начал реветь, куст ломать, траву топтать, чью-то маму вспоминать.

***
Зиму ту он плохо спал. Изо всех деликатесов только лапу пососал. А мужик, хитрюга редкий, ел всю зиму свою репку. Ел упорно, не стеснялся, не болел, а поправлялся. И, что на зиму припас, все ушло сквозь унитаз. Чтобы как-то дальше жить, надо поле засадить. Он набрал семян пшеницы и лошадку в лес послал. А в лесу медведь уж ждет.

– Ой, мой миленький идет. Значит, буду есть на ужин я из мяса антрекот. Стал один ты толще двух – с корешков, небось, распух? Я свершу обряд кровавый посередь лесной дубравы. И сейчас тебе вершок оторву с большим цинизмом, прям под самый корешок. Ух, наемся я мяска «на потом» и «на пока». Чтоб ты понял, как мне нужен, буду звать тебя я «Ужин».

– Извини, мой друг лохматый. Я ни в чем не виноватый. Выбрал сам себе вершки, так что, мишка, не взыщи.
– Что в мешках-то притащил? Мяса, хлеба и вина?
– Там всего лишь семена.
– Эта пища мне вредна. Я же, все же, – не ворона, чтобы лопать семена. Ладно, есть тебя не буду: засевай поля покуда. И смотри, ядрена вошь, не надейся на удачу – в этот раз не проведешь. Ешь ты сам свои вершки – мне оставишь корешки. А теперь давай, Стаханов, отрабатывай косяк. Ну, ты как, задачу понял?
– Слава богу, не дурак.

***
Дело к осени идет, ждет мужик, и мишка ждет. И пшеничка колосится, зерна наливаются. И медведь навоз кладет: тужится, старается. Вот созрели семена – значит, нужно убирать. На дороге слышен звон, то мужик лошадку правит, за вершками едет он.

– Ну, мужик, давай скорей, убирать еду с полей.
– Это мы с большой охотой.
– Ну, раз так, давай работай.

Отобрал мужик вершки, дал медведю корешки, на телегу взгромоздился и поспешно удалился. В общем, верно рассудил – за пшеничные отростки мишка бы не похвалил. А медведь разинул пасть, чтоб ни крошке не пропасть, пожевал тот корешок – у него случился шок. Хуже дряни он не ел. Он погнался за телегой, но куда там… не успел. Сел медведь среди бурьяна, почесал в затылке рьяно:

– Надо было лучше в детстве биологию учить. Раз мужик оставил «с носом», значит, так тому и быть.
А мораль у этой сказки всем подходит без оглядки. У медведя, человека... нет мозгов – считай, калека.

2008 © juriy